Джеймс Кервуд - Черный охотник [авторский сборнник]
Но наконец появился и он. Даже Тиога с трудом узнал бы его в этом жутком скелете из костей и кожи. Следом за ним влачились вверенные его попечению индейцы. Джимс стал пересчитывать их. Одиннадцать! Он кинулся им навстречу. Он с трудом узнал Туанетту, до такой степени она исхудала и стала похожа на всех других, с трудом волочивших ноги и шагавших с низко опущенными головами. Он подхватил девушку, весившую сейчас не больше ребенка, и понес ее в шалаш. Туанетта приникла к его груди и начала тихо плакать. Джимс уложил ее на мягкие шкуры, и когда на помощь ему явились Мэри и Лесная Горлица, он предоставил им заботы о ней, а сам вышел из шалаша. Навстречу ему поднялось какое-то страшное существо с водянистыми глазами и отвисшей челюстью. Это была Потеха.
А-Ди-Ба, с трудом держась на ногах, рассказал про свою борьбу с голодной смертью. Он привел назад живыми всех одиннадцать человек и собаку. Без этой собаки, говорил Высокий Человек, он не прокормил бы одиннадцать душ. И тогда Джимсу стало ясно, почему Потеха не была съедена.
Через некоторое время Мэри Даглэн снова позвала его к Туанетте. Она лежала на ложе из выделанных шкур, в ее глазах уже не было того страшного выражения, которое Джимс прочел в них раньше. Сейчас в них была написана радость свидания. Она протянула ему руку, и он опустился возле нее на колени. А потом она уснула, и юноша не видел ее до следующего дня. Все это время Туанетта спала, а Мэри и Лесная Горлица неустанно сторожили ее сон. Когда она проснулась, Джимс повел ее по всему Ченуфсио.
Туанетта решила, что если до осени не забредет священник, то она выйдет замуж за Джимса согласно индейским обычаям. В ее психологии произошла крутая перемена за время, проведенное в обществе А-Ди-Ба и его людей. Она видела, что Высокий Человек глодал кору, чтобы женщинам и детям досталась лишняя косточка или кусочек шкуры убитого зверька; на ее глазах матери припрятывали свою скудную долю пищи, чтобы сохранить ее для своих детей. Ее предубеждения против индейцев и их обычаев мало-помалу таяли, и она стала проникаться по отношению к ним чувствами, которые были совершенно чужды ей раньше. Она полюбила Лесную Горлицу, как любила бы ее родная мать, а Красношейка стала ей родной сестрой. Вокруг себя она видела дружбу и привет, дети радовались ее присутствию, мужчины и женщины относились к ней с беззаветной преданностью. И ей пришло в голову, что в ее дальнейшей жизни вместе с Джимсом не имеет никакого значения, будет ли их венчать священник или нет.
Но в середине весны в Ченуфсио прибыл патер Пьер Рубо, холодный фанатик, державший путь к берегам Огайо, где, по его словам, он намеревался занять место умершего собрата, проповедовавшего христианство среди дикарей. История рассказывает совсем другое, а именно что не кто иной, как отец Рубо, был вдохновителем страшной резни в форте Вильям-Генри, во время которой были зверски истреблены все англичане без различия пола и возраста.
Венчание Джимса и Туанетты[8] разогнало на некоторое время уныние, охватившее всех жителей Ченуфсио. Они позволили себе несколько часов веселья в честь дочери Тиоги и сына старого Вуску. Но радость эта не могла долго продолжаться. Смерть зловещим покровом окутала селение сенеков. Ни слуха не было о Тиоге и его воинах. Шепотом передавалось, что все они погибли в бою и никто уже не вернется. Тревога переходила в страх, страх в уверенность в том, что случилась катастрофа. Страшные тени окутали Ченуфсио.
* * *В своем бесконечном счастье Джимс и Туанетта не замечали резкой перемены, совершавшейся вокруг них. Воспоминания о пережитой трагедии уже казались теперь очень далекими, и если Туанетта во сне видела что-либо из страшного прошлого и просыпалась, то она находила утешение в объятиях Джимса. Первое пробуждение явилось результатом странного поведения Мэри Даглэн. Эта девушка успела даже в душе стать индеанкой. Дни проходили, собираясь в недели и месяцы, а Тиога не давал знать о себе, и в сердце девушки закрадывалось иногда опасение, что Шиндас погиб. Она стала избегать Туанетту, и та заметила, между прочим, что Мэри, как и прочие индеанки, никогда не плакала. Это была не Мэри Даглэн, дочь белых, а Опичи-Красношейка, дитя сенеков.
Наблюдая за ней, Туанетта вдруг начала соображать, что отношение индейцев к ней и к Джимсу совершенно изменилось Мужчины держались на расстоянии от него и уже не встречали его радушным приветствием. Ченуфсио превратился в пороховой погреб, который мог в любую минут взорваться. И искра, которая могла бы произвести взрыв, не заставила себя долго ждать.
Однажды в мае к концу дня в Ченуфсио появился Шиндас, и Мэри Даглэн кинулась ему навстречу. Шиндас лишь на одно мгновение прижал ее к груди, но сейчас же отстранил от себя. Он был один. Его руки и плечи были покрыты рубцами и еще незалеченными ранами. Глубокий шрам красовался у него на щеке. Мокасины представляли собой какое-то жалкое отрепье, в глазах его светился огонек, как у загнанного волка. Он прибыл гонцом от Тиоги, сообщил он, которого он опередил на много часов. Тиога возвращается в Ченуфсио только с десятью воинами. Остальные двадцать погибли.
Шиндас выждал некоторое время, пока его слова не проникли в грудь каждого, точно острие стрелы. А потом он стал называть имена убитых. Из двадцати трое пали от руки белого. Он был взят в плен и находится с Тиогой. Они ослепили его и собирались сжечь на медленном огне, но в последнюю минуту, когда пламя начало охватывать его, Тиога собственными руками разбросал костер, чтобы жители Ченуфсио тоже могли видеть, как он будет извиваться в огне.
Шиндас умолк. Казалось, что население Ченуфсио обезумело под действием страшного горя. В продолжение многих часов не прекращались вопли женщин. Но слез Туанетта не видела ни у одной из них. Ужас начал овладевать ею, когда она увидела, что индейцы готовятся к мести. В глазах недавних друзей она подмечала порою выражение неугасимой ненависти, когда ей случалось встретиться с ними взглядом. Она старалась укрыться подальше от взоров, а также не отпускала от себя Джимса.
Молодой индеец, возлюбленный Опичи, пришел к ним, чтобы передать Джимсу поручение от Тиоги. Старый вождь приказывал ему идти немедленно в поселок Канестио, в семидесяти милях от Ченуфсио, и передать жителям вести об их воинах. Он вкратце повторил Джимсу то, что он должен был сообщить жителям Канестио, и ждал, пока тот не отправился в путь. Он уже больше не был ему братом. Шиндас ничем не выразил своего удовольствия, узнав, что Туанетта стала женой Джимса, а Мэри Даглэн была в ужасе от перемены, происшедшей в ее возлюбленном.
